Выпускник Университета имени Карла Маркса в Лейпциге и Высшей партийной школы КПСС в Москве, твердокаменно верный партийной линии журналист, главный редактор печатного органа СЕПГ "Нойес Дойчланд", 1-й секретарь берлинского окружного комитета СЕПГ, член Политбюро ЦК СЕПГ, некоторое время считавшийся возможным преемником Хонеккера - он предал ГДР, партию и Хонеккера в одночасье.
Получив соответствующие инструкции и гарантии (бла-бла-бла) у московских катастройщиков, Шабовски инициировал антихонеккеровский заговор. Окончательно контуры заговора, по его собственным словам, наметились в августе 1989 года, когда Эрих Хонеккер находился в больнице после операции по удалению желчного пузыря. Руководителем был Шабовски вместе с секретарём ЦК и членом Политбюро ЦК Эгоном Кренцем (типичный обиженный парткарьерист).
В октябре 1989-го, пользуясь трусостью и приспособленческими талантами других членов руководства СЕПГ, они сместили Хонеккера с поста генерального секретаря ЦК СЕПГ, а также, по предложению Шабовски, с постов председателя Госсовета и Национального совета обороны ГДР.
Вечером 9 ноября на пресс-конференции в прямой трансляции по ТВ Шабовски зачитал сообщение об открытии границы с ФРГ, что привело к практически моментальному Берлинской стены и прекращению де--факто (оформлено де-юре в следующем году) существования Германской Демократической Республики.
Из интервью Радио "Свобода" (2009):
"Люди устраивали демонстрации на улицах, и все эти старики из Политбюро не были готовы к такому развитию событий. Что делать? И тогда три человека немножко моложе, которые еще не получили абсолютный сталинистский штамп, попробовали изменить ситуацию. Мы решили: надо открыть границу. ...Кренц и я во время заседания ЦК в тот день решили, что я эту бумагу прочитаю. Он мне ее показал около пяти часов и сказал: "Ты будешь на пресс-конференции - возьми это, потому что это нам очень поможет". Я взял текст, и намеренно зачитал его в самом конце. Это было около 19 часов, а через час это было известно в мире. Но в трёх километрах от нас, на границе, солдаты ничего не знали об этом. Но в Берлине концентрация населения больше, и это распространялось быстро, как огонь, и люди ехали туда. Люди кричали: "Эй, открывайте! Шабовски сказал! Вы что, не слышали?""
"Дивиденды" от предательства были следующими. Потеря должностей, падение в никуда. Попытка вернуться с нуля в журналистскую профессию. С 1993-го уголовное преследование - невзирая на расшаркивания перед новой властью, сопливые публичные раскаяния, публичный отказ от коммунистической идеологии («мутировал из 150-процентного коммуниста в 150-ти процентного антикоммуниста») и даже участие в избирательной кампании Христианско-демократического союза. Обвинительный приговор (на пару с тем же Кренцем), тюрьма и снисходительное помилование. Дряхление за плинтусом и смерть, о которой сообщила его русская жена Ирина и которую мало кто заметил.
